Строительство БАМа В этом году, 8 июля, наша страна будет отмечать 50-летие начала строительства БАМа (день 8 июля с 2023 года установлен в России как День БАМовца). Мне довелось 37 лет отработать на БАМе. И я хочу поделиться воспоминаниями, как мы трудились и жили на Всесоюзной стройке имени Ленинского комсомола. Ошибка длиною Мне на БАМ по комсомольской путевке предложила поехать моя бывшая учительница математики, с которой я встретился в городе после моей демобилизации из армии. Она к тому времени работала первым секретарём городского комитета ВЛКСМ. Мою путевку выписали с ошибкой: «Тында. Управление Амурской дороги». По прибытии в Тынду я узнал, что никакой Амурской дороги тут нет. Пошел я в локомотивное депо МПС, но его начальник, как только узнал, что я по комсомольской путевке, сразу мне отказал: не хотел связываться с «очередным романтиком». Когда пришли строители БАМа 2 возводить вторые пути на магистрали, решил вспомнить молодость: устроился к ним, и с ними проработал ещё три с половиной года. Мой бамовский стаж составил почти 37 лет. В свой 61 год я оставил работу и переехал на постоянное место жительства в Слюдянку. Тепловозы шли Тогда строители приняли смелое и, наверно, авантюрное решение: в лед реки Нюкжа вморозили два звена «решетки» и повели укладку дальше. И по этой переправе 20 февраля я провёл первый поезд! Потом по такой переправе до конца марта каждый день пропускали по одному поезду в день. Когда в апреле по реке начала идти верховая вода, рельсы сняли, а вмороженные в лёд шпалы унесло ледоходом. Всего по речному льду прошли таким образом порядка 30 пар поездов! Был у нас машинист Виктор Дулов из Уссурийска. Он ту ледовую переправу назвал трасса бобслея. Правый берег реки Нюкжа был высоким, и чтобы спуститься на ледовую переправу, сделали несколько поворотов с кривыми очень малого радиуса. Мы, когда водили поезда, то видели свой хвост аккурат напротив тепловоза, всего в каких-то 80 метрах. Построенный мост, кстати, над уровнем реки возвышается на 12-15 метров, это где-то с пятиэтажку. В тот февральский день 110 километров пути мы шли 8 часов. Сейчас вспоминаю и понимаю, что и наше начальство, и мы, железнодорожники, были просто рисковыми авантюристами! А тогда даже не задумывались, просто делали свою работу. Тем более, это был не столько наш подвиг, сколько изначально подвиг бригады укладчика звеньевой решетки. Инженеры нам сказали, что они на метр нарастили толщину льда, и решетка железнодорожного звена прочно впаяна в лед (воду закачивали пожарными мотопомпами за 10 дней до пропуска путеукладочного поезда). При температуре на улице –52° она быстро становилась монолитом. Сначала ту самую переправу, после путеукладчика, испытал наш машинист Володя Романов, который шел вслед за укладчиком (на том самом снимке с оленями он в центре). Он обеспечивал укладчик портальными платформами – на них перевозят собранные звенья пути, ежедневно пересекал эту переправу: туда груженым, обратно порожняком. В самом начале работы этой ледовой переправы нам разрешали ездить со скоростью 5-10 километров в час по такой решетке. А мостовики мост в постоянном исполнении, как и обещали, сдали только в сентябре. БАМ – школа мужества В канун нового 1981 года мою жену и всех остальных беременных женщин нашего посёлка, которым по срокам надо было рожать в январе, увезли в Тынду (в нашем поселке Ларба роддома не было). А меня отправили в командировку на соседнюю станцию Лопча. Когда сын родился, я как раз работал в смене. Где-то через неделю попросился домой, чтобы подготовить квартиру к выписке жены и сына из роддома. Морозы стояли под –55-60 градусов, а в квартире никого. Вот числа 15 января меня отпускают. Приехал я в 3 часа ночи, на улице потеплело немного – где-то за 40 с минусом. Захожу в квартиру, а там зуб на зуб не попадает. На кровати валяются осколки от чугунных батарей, а в их разломах лед! Оказывается, перед самым Новым годом случилась авария на «тысячниках» (так называли дизель-электростанцию мощностью 1000 киловатт). Там на самом деле было их аж четыре, но на трансформаторе отгорел кабель главного вывода, и они уже ни одного киловатта в поселок выдать не могут: а это остановка котельных… Приказали воду с теплотрасс слить и из квартир тоже, а меня дома не было, соответственно, в нашей квартире воду никто и не слил. Хорошо, дома еще печка была. Я ее пытаюсь разжечь, дым идет в квартиру и дрова не разгораются. Смотрю на трубу, а она ледяным куржаком залеплена. В общем, нашел я лестницу, залез на крышу, прочистил трубу, смотрю на чёрное морозное небо, а на нём ярко-ярко сияют звёзды, светит полумесяц. И мне так отчётливо в этот момент почему-то вспомнился один из эпизодов фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки». Там ведьма, летая по небу, воровала звёзды. Захожу в квартиру, а мне кажется, что в ней холоднее, чем на улице. И правда: уличный термометр показывает – 45, а занес его в квартиру, показывает – 52°. Уличный мороз при – 58° пробрался в мою размороженную квартиру, да так и остался в ней, несмотря на то, что на улице немного потеплело. Разжёг печку, она хорошо разгорелась! Спать ложился, уши на шапке спустил и завязал крепко-накрепко, а то, если бы шапка слетела, можно было бы уши и отморозить во сне. Где-то в 12 дня солнышко мне сквозь штору светит, проснулся, на термометр глянул: уже +9, то есть жизнь налаживается. Соседи, кстати, тоже обрадовались очень, что я с командировки вернулся: дом внутри не утеплялся, между квартирами была только тонкая фанерная перегородка, и холод из моей квартиры по соседям расходился, дом-то был собран из фанерных щитов и назывался щитосборным! Андрей Козейчук, На фото: Пришли в Усть-Нюкжу, 20 февраля 1981 года. (Продолжение в следующем номере) |
БАМ. Вехи истории
